Вступление

1

«Хора ора», был назван край в насмешку,

Еще название - «Напрасные труды».

Поля и перелески вперемешку,

По речкам малым синие пруды.

Холмы, овраги, в зарослях долины

Деревни в окружении садов.

И рощи светлые - березы да осины,

Вдали от крупных шумных городов.

Когда я райские себе представлю кущи

Земля Вирьяльская на ум идет -

Пруды, стада гусей плывущих,

Сады, в цвету, и соловей поет…

Давно она уж души покорила

Неброской северной красой своей.

Влечет нас к ней невидимая сила,

И души наши связывает с ней.

Ее мы искони родной своей считаем,

А, в сущности, не так уж и давно.

Но, мы давно другой земли не знаем,

И верим, жить здесь, свыше нам дано.

2

Когда кочуют бесконечно люди,

Когда не могут край родным назвать,

Им ни один из них родным не будет

И краю нужными они не смогут стать.

Не от хорошей жизни предки наши,

Края меняли много, много раз.

Быть может, им края встречались краше,

Родными вот не стали, как сейчас.

«Напрасный труд»… И ведь назвали тоже,

И впрямь земля была весьма скудна.

Смотрите, как сейчас наш край ухожен –

Среди соседей разница видна…

Спасибо вам за это, наши предки,

Труды живут здесь поколений всех.

Но говорящие «спасибо» слишком редки,

Хотя не прочь все показать «успех».

Назвать бы первых хоть, не то, что поименно,

Хотя бы племя, род, и то не в силах мы.

Легенда есть. Увы, не труд ученый,

Как малый проблеск из кромешной тьмы…

3

Я все же приведу легенду эту,

Быть может, кто-то и дополнит что.

А то ведь и она исчезнет где-то,

Мы и ее не будем знать никто...

Давно ли, нет ли, точно уж не скажешь,

Чуваши жили у реки Нухрат.

Привольно жили, было царство даже,

И каждый был достаточно богат.

Не представляли, что такое лапти,

В сафьяновых ходили сапогах.

Восточные употребляли сласти,

Все проживали в каменных домах.

Но вдруг прогневались за что-то боги

И ниспослали беды и разор.

Напали полчища врагов на них в итоге,

Не стало жизни в царстве их с тех пор.

Был род Уби – сопротивлялся долго,

Как мог, он вел неравную борьбу.

Врагов, однако, было слишком много –

В краю другом пришлось искать судьбу…

Исход

1

Уби–Батор опять разбужен ночью,

Ночных гостей он должен звать в свой дом.

Прекрасный сон был – будто бы воочию

С покойною женой встречался в нем…

Счастливой встрече помешали снова,

Который уже раз то повторилось вновь.

К таким событиям всегда теперь готов он,

Всегда кипят в нем ярость и любовь.

Так уж смешались все удачи, неудачи,

Переменилось в жизни все теперь.

Не предсказуем он - покой давно утрачен,

То тих как лань, то яростен как зверь.

К нему боятся подступиться слуги,

Вдруг накричит и вытолкает вон.

Порой, и накричать бы по заслуге,

А он, не в крик, почти, что ласков он.

Ночные гости – воины свои же,

Ругаясь крепко, запустил гостей.

А те слегка придвинулись поближе,

И бросили к ногам двоих парней.

2

Ну вот, опять лазутчиков схватили,

Добро б татары, нет ведь, чуваши!

«В рабов немало наших превратили,

И в рабстве многие приют уже нашли…»

На сердце тяжесть, наказать несчастных,

Своих же соплеменников казнить.

- Допрашивать не будем, - крикнул властно –

Их в черный омут, там и утопить!

А те уж на коленях ползают, рыдают,

Целуют ноги, просят пощадить.

Порой бывает, даже камень тает,

Но сердце воина не может их простить.

Такие же предатели недавно

Устроили засаду на него.

Он уцелел тогда в бою неравном,

Но с этих пор он был лишен всего.

Теперь уж нет богатств его несметных,

Разграблен дом весь, увели людей.

Жену его сгубили лютой смертью,

Не пощадили так же и детей!..

3

Теперь собрал он новую дружину,

В подборе воинов, придирчив стал и строг.

Он сам, громадный кряжистый мужчина,

Таких же, подбирал в немалый срок.

И были все они единоверцы –

Сын божий вел их в битвах, Киреметь.

Их направляла ненависть к пришельцам,

Готовы мстить, а то и умереть.

Узнали скоро их «ясачные отряды»,

И многие из них пропали без следа.

За голову Уби обещана награда –

Да вот охотников соваться, нет сюда…

Напрасно посылают будто бы по следу,

Карателей по всем лесам вокруг.

Уби неуловим – найди в лесах медведя,

Ударит в хвост и исчезает вдруг.

Людей теряют, тает и решимость,

Неуловим и беспощаден он.

Порыскали, в обратный путь пустились,

За что туменный сам и был казнен.

4.

Гремела слава об Уби Баторе,

До хана Ибрагима слух дошел:

- Очистить все чувашские просторы,

Чтоб ни один повстанец не ушел!..

Опять, опять кровавые походы,

Вновь полыхает весь чувашский край…

Не выжить кажется, несчастному народу,

Лишь смерть иль рабство – хочешь, выбирай…

Уби в раздумье. Он готов сражаться,

Но кто и как их племя защитит?

Людей отправить, самому остаться,

И продолжать врагам как раньше, мстить?

Не может это «выходом» считаться,

Ведь воин он – кормилец и отец.

К богам через абыса обращался,

Чтоб надоумили бы те хоть, наконец…

С Валемом–Емызь встретился однажды,

Послушать мудрого совета у него.

Услышать точного пророчества он жаждал,

А тот наплел тут, не поймешь чего.

5.

Однажды Пихамбар ему приснился,

Не ограничился он - разбудил его.

Конкретный дал ему совет и скрылся,

Уби не пропустил тут ничего.

Не лег он больше, глаз не смог сомкнуть он,

Наутро всех своих собрал друзей.

Им сообщил о ночи, полной думой -

Велел родню собрать с округи всей.

Все совершить немедленно и тайно,

С хозяйством, скарбом - предстоит поход.

Не должен знать то человек случайный -

Лишь семь колен родство хранящий род.

- А если кто сорваться не захочет,

Их что мы, силой будем заставлять?

Остаться здесь он никому не прочит,

Себя, детей на рабство обрекать.

Свобода или рабство – выбор все же,

Коль покидать придется край отцов.

Покинуть край не всякий тоже может

И в рабстве ведь живут, в конце концов…

6.

Увы, бросать дома не все, согласны –

Наполовину разделился род;

И заставлять, не менее опасно,

Решать тут должен каждый – весь народ.

И горько и обидно так бывает,

Когда не в силах что-то объяснить.

Вот на себе кто рабство испытает,

Тот может объяснить, что предстоит.

Однако, сняться, быстренько собраться,

И уходить неведомо куда…

Не зная, что там ждет, увы, боятся,

Добро, весна хоть. Что зимой тогда?

Как зиму пережить, а ждать ее недолго,

Как подготовиться, и выжить где и как?

Вопросов тысячи, за ними вся тревога,

Ответов мало, не ответит всяк…

И сам Уби засомневался было,

Нагрянул вновь карательный отряд.

Уби Батора значит, не забыли –

Уби сражаться предстоит опять…

7.

Тяжелое весьма задалось лето,

Ни сна, ни отдыха Уби Батор не знал.

Но и карателя не радовало это –

На мирных людях злобу вымещал.

Разграблены дома, насилие повсюду,

Подростков угоняют и детей.

Растеряны измученные люди,

Где помощи искать тут для людей.

Уби Батор он не сидел, конечно,

Каратели несли большой урон.

Но так не может продолжаться вечно,

Угаснет его племя, видит он.

Теперь уж те, кто подвергал сомненьям

Желаниям Уби покинуть край,

Единое с ним разделяют мнение;

Но год потерян, зиму уж встречай…

Зима же ожидается нелегкой,

Не подготовились к зиме из-за врагов.

Погибли многие в борьбе жестокой,

Кормильцев главных нет – мужей, отцов!

8

Что делать… Зиму пережить придется,

Понятно, будет очень нелегко.

Но уж теперь в сердцах надежда бьется –

До перехода ждать недалеко.

Придет весна, а там – пути, дороги,

Прощай тогда навек, Нухрат Атал…

Не бросят племя, с ним пойдут и боги,

Туда, куда Тангар путь указал…

Уби уж с осени поход готовить начал –

Отправил друга Асламаса в путь.

Нельзя вести людей вслепую, значит,

Какие, где, узнать, сюрпризы ждут.

Пошел бы сам, но совесть душу гложет,

Подумали б, сбежал в элчел – судьбе.

Тот справится, сомнений быть не может,

Уверен в Асламасе, как в себе.

Готовили всю зиму скарб-хозяйство -

Коней, телеги, сохи, семена…

И тайну сохраняли, может статься,

Предательство - такие времена!

9

Довольно долго не было известий,

К весне лишь объявился Асламас.

Весь изможденный, но игривый бестия –

Приятной вестью он друзей потряс.

На севере нельзя жить земледельцу,

Привычный образ жизни соблюсти.

И на восток нельзя – там горы лишь имеются,

Угодья земледельцу не найти…

Нашел он край, где про татар не знают,

Угодья прячут древние леса.

Поляны – дикие лишь звери обитают,

Свободно все - хвала вам, небеса.

Людей немного – только черемисы,

Доброжелательный приветливый народ.

Готовы нас пустить и потесниться;

Немного их, с полсотни весь их род.

К тому же, помощь сразу предложили,

На первых трудных для людей порах…

Не скажешь, что богато люди жили,

Зато свободно, не терзал их страх.

10

Уби опять направился к абысу,

С богами чтобы пообщаться вновь.

Еще раз и еще проверить свои мысли,

Еще раз выказать им верность и любовь.

Народ свой в горе не оставят боги,

Если о них самим не забывать;

Нельзя без них идти в пути-дороги,

Нешуточное дело начинать.

Увы, но здесь они не защитили –

Орда внезапно ополчилась вся.

Сражались люди, честь не посрамили,

Но плетью обуха перешибить нельзя.

Врагов уж слишком, слишком было много,

Не до борьбы, спасти бы свой народ.

Нелегкий выход только лишь в итоге -

Для племени его одно - «исход».

Торжественно все помолились люди,

Богам и духам жертвы принесли.

Теперь в дорогу, там уж будь что будет,

Везти, нести, тащить, что запасли…

Переход.

1

Пришел тот день, когда поход начался,

Предупредили всех, кого смогли.

В краю отцов, последний может статься,

Хоть тяжело уйти с родной земли…

Собраться чтоб с хозяйством к переезду -

Откуда только наберешь вещей!

Лежали где-то к месту и не к месту,

А вот, поди - одна другой нужней…

Когда от банд ясачных отбивались,

Немало было отнято у них.

От «глаз чужих» неплохо укрывались,

Сказать по правде, и от «глаз» своих.

Для племени «торфеи» пригодились,

Телеги, лошади и сбруя, и зерно.

Однако все, что позже бы сгодилось,

Все захватить не сможешь все равно.

Глубокой ночью люди в путь пустились,

К рассвету были уж довольно далеко.

Оврагами, лесами продвигались,

Хотя давалось это нелегко.

2

Чувашской женщине нам посвящать бы оды,

И песни бы, и гимны посвящать…

Она у нас – особая порода,

И никого с ней в мире не сравнять…

Она не просто обликом красива,

Глубинная живет в ней красота –

Она добра, трудолюбива, терпелива,

Она неприхотлива и проста.

Нам повезло, она у нас такая,

Уверенность по жизни нам дает.

Когда необходимо – приласкает,

Как надо, так примером нам встает.

Бескрайние леса и бездорожье,

Болота и озера на пути…

Хоть по полям бы, но себе дороже,

Необходимо скрытно им идти.

Весна в пути, и сыро и опасно,

Но в эту пору нет людей в лесах.

Большой обоз он застревает часто,

И нервы, нервы… ругань на устах.

3

И вот, когда в пути совсем уж трудно,

Казалось бы, и выхода уж нет -

Власть переходит от мужчин подспудно

К тем, кто за всех за нас несет ответ.

За годы, что прошли при тяжком гнете,

Трех четвертей мужчин лишился род.

С полтысячи толпа – все женщины и дети,

Десятков пять мужчин – и весь народ…

А трудностей в пути, чем дальше, тем и больше,

Весь переход – он непосильный труд.

Но если он сорвется – станет горше,

Все понимают, терпят и идут…

Но вот и Асла Атал показался,

Сердца людей надеждой укрепил;

Препятствием большим вот оказался,

На переход хватило б только сил.

Ах, Асла Атал – кто тебя не знает,

Великая, великая река.

Как глянешь, просто сердце замирает,

Но ты и в узком месте широка…

4

Работа здесь, быть может на недели –

Условия уж слишком непросты.

Не так все быстро будет, как хотели,

Необходимо мастерить плоты.

А переход - пройти он должен втайне,

Как скрытно все недели жить должны.

Не должен видеть человек случайный,

А по реке курсируют челны…

Ну, слава тебе, слава Сюльти Тора!

Перебрались и доброго пути.

Теперь вперед, пахать начать уж скоро,

А тут неведомо, куда еще идти.

На все про все ушло немало время,

Ну а весна ведь не готова ждать;

Волнуется и нервничает племя,

Не опоздать бы, после голодать…

Природа здесь - не как привычно было,

Глубокие овраги и холмы…

Леса уж зелень новая покрыла,

В оврагах снег как память от зимы…

5

Вперед, вперед торопят Асламаса,

А тот: - «Теперь уж некуда спешить, -

Раскинул руки и заулыбался, -

Вот, выбирайте место, где вам жить…

Недалеко живут тут черемисы,

Давайте их вначале навестим.

Коль нам соседями им приходиться,

Нам дружно жить, хотим иль не хотим…

А здесь! Смотрите, сколько мест свободных,

Как первозданный сохранился край.

Участки здесь и для полей пригодны,

Любое место каждый выбирай!»

Так получалось, шел обоз в натуге,

Не зная, сколько и куда идти.

Не до природы и красот округи,

Быстрей, быстрей бы что-нибудь найти…

Все по-другому стали озираться,

И видел каждый что-нибудь свое.

И тишина… Могла бы продолжаться,

Но кто-то тут подсократил ее.

6

Нашлись, конечно, пессимисты тоже,

Широкие поля привыкли видеть там.

На те поля совсем тут непохоже,

Где тут найдешь места полям, лугам:

- Места, конечно, не ахти какие,

Не сразу скажешь – это благодать.

Здесь нет степей, дубравы лишь глухие

Нам трудновато будет привыкать…

Кругом холмы, глубокие овраги,

И заросли густые, не пройти.

А забредет кто в лес, то бедолаге,

Дорогу к дому даже не найти…

- И слава богу, что места глухие,

Зачем же добирались мы сюда?

Да, там поля, конечно, неплохие,

Да хочешь ли ты сам теперь туда!

Такие споры людям не в новинку,

Тоска и безысходность в них сидит.

Хотелось бы, чтоб было по старинке,

Но можно ль старину всю сохранить?

7

Встревожена была семья марийцев,

Огромная толпа к ним подошла.

Кошмаром только им могло присниться,

Храни господь, чтоб зла не принесла.

Но успокоилась, увидев Асламаса –

Он две недели с ними тут прожил…

И старый дед навстречу им поднялся,

На грудь у сердца руки приложил.

Он подошел к Уби и Асламасу,

И знаками пройти с ним предложил.

Всех бы позвать, увы, такую массу –

И во дворе бы их не разместил.

Два языка - чуваша, черемиса,

Прислушаться, так можно понимать.

Видать, возникли где-то рядом, близко,

И переводчика не надо бы искать.

Нашлись и те, кто знал язык марийский,

Чуваши ведь общительный народ.

Без языка попробуй, объяснись-ка,

Договорись, на годы наперед…

8

У черемисов жалкие селенья,

Богатыми дома не назовешь.

Две-три полуземлянки в запустении,

Да сараюшки - сразу не войдешь…

Жизнь научила быть неприхотливым

Чуть что не так, так снялись и ушли.

Такая жизнь не кажется счастливой,

Зато, татары многих не нашли.

Практически свободна вся округа,

Селений мало, трудно их найти;

Разбросаны вдали все друг от друга,

И нет дорог меж ними, не пройти.

Поля раскиданы по маленьким полянам,

Луга по склонам и долинам рек.

Вполне хватало этого селянам,

И тихо проводили здесь свой век.

Скотины мало, хлопотно возиться,

Зато охотились и собирали мед.

Одежда – домотканая сгодится,

Самодостаточно народ живет…

9

Чувашам тоже хвастаться уж нечем,

Зажиточная жизнь ушла давно.

Народ разграблен полностью пришельцем,

Под гнетом видит горе лишь одно.

Такое время смутное настало,

Да слишком долго длится уж оно.

Как выжить тут – вопрос тот изначальный,

Терпеть им сколько, знать вот, не дано.

И здесь, увы, не до хоромов тоже,

Устроить бы какой-нибудь приют.

За дело все, кто может и не может –

Дни теплые ведь быстренько пройдут.

На семьи разделилось снова племя,

И по округе семьи разошлись.

Все поспешили - не теряя время

Пахать и строить сразу принялись.

Не так все просто то пришло, однако,

Не все вопросы сразу разрешишь.

Где мужики, и то не так все гладко,

А где их нет – пропасть, того глядишь?

10

Уби Батор вполне предвидел это,

Хотя остался одиноким сам.

Сам мог бы он, и обходиться где-то,

Но нужно помогать беспомощным жильцам.

В роду есть старики, больные есть и вдовы

Полно детей, лишившихся отцов.

Кто обустроит их, нуждающихся в крове,

Как зиму пережить, в конце концов…

Хотя вполне самостоятельны все семьи

Но все должны были держать в уме;

Забота эта ляжет между всеми,

Установил для всех режим «ниме»

Кошмарным сном запомнился, быть может,

Тот первый год, год обустройства здесь.

Но каждый каждому стал ближе и дороже,

И род Уби стал спаяннее весь.

И год от года становилось легче,

Враги, спасибо, быстро не нашли.

Хоть срок какой-то был до новой встречи,

Обжиться как-то люди хоть смогли.

11

Да не одни они сюда забрались,

Недолго оставался край пустым.

То тут, то там селенья появлялись,

Тем же путем, конечно, непростым.

Селенья появлялись, разрастались,

И смешивался, смешивался род.

Уж не поймешь, в каком родстве остались,

А впрочем, все ведь мы один народ.

Уби старел. Когда пришли татары,

Ведь обнаружили их все же, наконец;

Хоть был Уби уже довольно старый,

Мурзой назначен был, былой борец.

Про подвиги его уже забыли,

В Казани тоже был переворот

И, слава богу, страсти поостыли,

Ясак теперь он сам и соберет.

Своей семьей, увы, не обзавелся,

Все не до этого, а там и опоздал.

О всех заботился, за всех боролся,

Отцом в общине общим как бы стал…

Вирьял

1

Стал вырисовываться облик края,

Лес отступал, полями обрастал.

Отличия народность обретает -

Народность станут называть «Вирьял».

Те же чуваши, знают все прекрасно,

Но и отличий трудно перечесть.

Вирьяльский говор выработан ясный,

То признак отличительный, как есть.

В контакте с ними чаще черемисы,

А позже русские сюда пришли.

Не может тут язык не измениться -

Иноязычные слова в состав вошли.

Ну а другие племена чувашей

Вбирали в речь татарские слова.

И вот, этнические группы наши

Не разошлись теперь уже едва.

«Вирьял» и «Анатри» все дальше отходили,

И неизвестно, как бы все пошло.

Все в одночасье это прекратили,

Но это все потом произошло.

2

Пока же тут идет лишь становленье,

Пока народ налаживает жизнь.

Добро бы хоть, без лишних там волнений,

А тут опять дни смуты начались.

Теперь уже Москва войной к татарам,

С собой, захватывая так же, и чуваш.

Расчет на помощь был у них недаром –

Народ под гнетом натерпелся наш.

Нашлись в Вирьяле тоже добровольцы,

Две сотни воинов - неплохо для него.

Нужны теперь запасы продовольствий,

Фураж, оружие и мало ли чего!

Все лошади почти у всех изъяты,

Опять страда здесь на людском горбу.

И так то, жили люди небогато,

А тут отдай - друзьям ли, иль врагу…

Когда пройдут отряды за отрядом,

Под тяжким бременем окажется весь край.

Близка, казалось бы, была свобода, рядом,

Татар не будет и наступит рай…

3

Во имя этого и потерпеть бы можно,

Возьмут Казань и русские уйдут…

Увы, но вера оказалась ложной,

Людей уж новые страданья ждут.

Под новый гнет попал народ чувашский,

Соратники с округи не ушли.

Страданья пьет теперь из новой чаши,

Того представить даже не могли.

Ах, знать бы все, предусмотреть заранее,

Забыл про совесть вероломный царь.

Порвал он договор, что был с ним, до «Казани»

Повел себя враждебно, как и встарь.

Теперь и гнет гораздо тяжелее,

Теперь и в души не придет покой.

Крестить неверных силой повелел он

Бесцеремонный был процесс такой.

Все божества, кому молились люди,

В разряд нечистых сил, отнесены.

Тревожно стало – то ли еще будет,

Конечно ж, люди все возмущены.

4

Еще не полностью в народе позабыты,

Такие люди, как Пикпарс - мучи;

Что выступили за народ открыто,

Как с ними расправлялись палачи.

То тут, то там разрозненные группы

Вдруг поднимались, против войск царя,

Неподготовленные, вроде бы и глупо,

Кровь проливалась зачастую, зря.

Но что им было делать, так нежданно

Последовал предательский обман.

Иван Великий «Черным» стал Иваном,

«Хорапатша» отныне царь Иван.

Одно могло быть «утешеньем» малым,

Царь был и с русскими людьми жесток.

Такая справедливость вряд ли утешала,

То - возмущенью общему исток.

Не потому ль крестьянские восстанья

Широкий отклик находили здесь.

Вирьяльцы тоже в Пугачевском стане,

Когда поднялся край Поволжский весь.

5

Не против «русских» наш народ поднялся,

За «справедливого царя» поднялся он.

От всей России он ничем не отличался -

Под тяжким гнетом так же ослеплен.

Конечно, ничего он не добился,

И не могло того произойти.

С необратимостью потом смирился,

Бессмысленно уже борьбу вести.

И к христианству вскоре попривыкли,

Почти не стало некрещеных сел.

Христовы праздники в обычаи проникли,

Миф о свободе в прошлое ушел.

Прошли века, как мы уже в России,

И худо-бедно, выжил наш народ.

Не ищет больше нового мессию,

В грядущее с Россией он идет.

В числе народов он не затерялся,

Не лучше и не хуже всех живет.

Он трудолюбием средь многих отличался,

И уважение от этого идет.

6

«Мордва, чуваши – это люди наши;

Как на своих, на них ты положись».

Так исстари считали про «чуваша»,

И верность этого, показывала жизнь.

Не раз страну совместно защищали,

И с Мининым ходили на Москву;

Француза из России выгоняли,

В « дозоре» вместе были на посту.

Не говорю уж о войне с фашизмом,

Тут встали все единою семьей.

У всех была единая отчизна,

И все народы встали в общий строй.

В России плохо – плохо и в Вирьяле,

В России лучше – лучше и у нас.

Семья единой неделимой стала,

Иначе уж не думают сейчас.

Народ и головы горячие остудит,

Кто нас поссорить попытается порой.

Страна всеобщая, всегда такою будет,

За это все мы как один, горой.

7

Конечно, мир он не стоит на месте,

Все, изменяется - поди, потом проверь.

То, что случалось где-то, лет за двести,

Седою древностью нам кажется теперь.

Вирьяльский говор исчезает ныне,

Свои отличия теряет и народ.

Дай бог, чуток еще, полвека минет,

Сказать «Вирьял» - никто и не поймет.

Опять теперь язык чувашский общий,

Не специально получилось так.

По поводу того, никто у нас не ропщет,

Лишь я мириться не могу никак.

Так вышло, наш великий просветитель,

Создал литературный наш язык.

В основу взял как первый составитель,

Язык, к которому он сам привык.

Народ наш грамотный и пользуется в речи

Литературным чаще языком.

А мне, закостенелому, замечу,

То уши режет, кажется, серпом…

8

Быть может, лишнего мне хочется, не скрою -

Особенности наши сохранить;

Чуваши сохранились бы в истории,

С античной древности бы продолжалась нить…

А что особенности мелкие в народе,

То возникают, то опять их нет.

Все так конечно, и закономерно вроде,

Но почему Вирьял, ищу ответ…

Мне жалко то, что близко мне по крови,

Тут ничего не хочется терять -

То голос предков, назовите «зовом»,

Прошу простить и правильно понять.

А так, мне все здесь нравится в Вирьяле,

И здесь живу сегодняшним я днем.

Сегодня только мы Уяв встречали

Надежды в будущее выражали в нем.

Весеннюю страду мы завершили,

Обряд языческий и христианский был.

Две веры, даже атеизм, совместили,

Ведь можем же - их труд наш перекрыл!

Вирьял (продолжение)

1

Вирьяльский край цветет, благоухает,

Такой природы просто не сыскать.

Кто побывал здесь, все тут отмечают,

Не надо края лучшего искать.

Немного ты найдешь теперь в России

Такой ухоженный и благодатный край.

А сколько вложено для этого усилий,

Считал ли кто, попробуй, угадай!

Округу было, раньше называли

Не просто так - «Напрасные труды».

Причины были, это означало,

Недалеко до горя, до беды.

Ох, много сил, труда вложили люди,

На скудном поле чудо сотворить,

Не удивляется никто сегодня чуду –

Край так ухожен, просто жить да жить!

А как вот предкам это все досталось,

Необязательно как будто, даже знать.

Не только тут леса, поля - как оказалось,

Овраги тоже – это благодать!

2

Каскад прудов по речке – ожерелье,

По склонам пастбища и тучные стада.

Детишкам здесь работа и веселье,

Пока у взрослых жаркая страда.

- Полно прудов, а рыбаков не видно, -

Случайно бросил собеседник мой.

Мне показалось несколько обидно, -

- Ты ближе к ночи подойди, постой.

В страду никто рыбачить здесь, не станет,

Рыбалка – это отдых для души;

Под вечер многих рыбаков притянет,

А днем вирьяльца здесь и не ищи…

Днем не найдешь его в деревне даже,

Пуста деревня, вдоль ее пройдешь;

Одни собаки – представляют стражу,

Вот в поле выйдешь – многих там найдешь.

Не по богатству, не по нужным связям,

Здесь ценят человека - по труду.

Если ленив ты – тут смешают с грязью,

Ленивый человек – позор в роду.

3

По трудолюбию и девушек здесь ценят,

И ум, и красоту оценят уж потом.

Чего они уж только не умеют,

Уж позаботились родители о том...

Дома у нас любовно украшают,

Не просто лишь жилище дом у нас.

Дом – выставка, хозяев отмечают,

По виду, чистоты в избе подчас.

Не надо быть особенно богатым,

Но за хозяйством должен быть уход;

И все бы выглядело в доме аккуратным,

Вирьялец без того покоя не найдет.

Сам может быть по-всякому одетым,

В одежде он весьма неприхотлив.

Не презентабелен он внешне где-то,

Зато, трудолюбив он и сметлив.

«Кулик любой свое болото хвалит» -

Будь здесь другой – хвалил бы край другой.

Счастливый тот, кто край родной свой славит,

Не славит, значит, он уж не такой.

4

Будь я у господа в помощниках на службе,

Я бы, Вирьял свой вечно сохранил.

Пусть бы Вирьялец жил со всеми в дружбе,

В трудах своих удачу находил.

А я бы сверху радовался только,

Следя за земляками там, в тиши…

И говор сохранил бы свой, поскольку,

Возник он здесь, вирьяльцу для души.

Но я на небо попаду едва ли,

Признаюсь, что неверующий сам;

Уж так в далеком детстве воспитали,

Но с уважением сам отношусь к богам.

Вирьял, Вирьял! Я где б ни находился,

Тебя там никогда не забывал.

Во мне ты с детства, в генах появился,

Любовь к тебе во мне не остывал.

Вирьял, Вирьял! Я часть твоя навеки,

И слава богу, я в родном краю.

Хотелось бы, когда закрою веки,

Подольше помнил бы любовь мою…