«Всего четверть усилий для татаризации родственных нам чувашей. И про булгарские надписи на камнях.

Одной из причин массовой татаризации - политики ассимиляции нетатарского населения путем продвижения и внедрения элементов татарского языка, татарской культуры и религии в различных сферах жизни, во времена Российской Империи была активная деятельность татарских миссионеров. Действовали они среди чувашей в 18-19 веках, и вплоть до 1917 года. Другая причина – это насильственная христианизация. Именно эти два компонента - насильственная христианизация и деятельность татаро-исламских миссионеров дали на выходе ту гремучую смесь, из-за которой чуваши вынуждены были массово «переходить» в татары.

Первые татарские просветителя 19 века, Шигабутдин Марджани и Хусаин Фаизханов сыграли огромную идеологическую роль в отатаривании чувашей.

Фаизханов  очень тепло относился к чувашам. Именно он первым открыл глаза тогдашним учёным, «сбившимся» с ног от усилий по расшифровке булгарских надписей арабским шрифтом. О своем открытии татарский просветитель написал статью «Три надгробных булгарских надписи», и разместил в 1863 году в «Известиях Российского археологического общества». Выступил с одноименным докладом перед учеными Общества археологии, заявив: -«булгарские надписи на камнях легко читаются с чувашского языка.»

В своей статье он написал:

«Отправляясь летом 1862 года по Волге в киргизские(оренбургские) степи, я узнал от некоторых местных жителей, что на горной стороне Волги уцелели до сих пор булгарские надгробные памятники.На возвратном пути я отправился нарочно для того, чтобы проверить на месте полученное мною известие.И в самом деле, поездка моя не была бесполезна: я нашел три древних надгробных камня с арабскими надписями.Особенное внимание обращает на себя во многих булгарских надгробных надписях выражение ДЖИАТ ДЖУР. В моих снимках эта фраза очень ясна, так что даже при ней и знаки поставлены так: ДЖИАТИ ДЖУР. Обыкновен­но принимают эту фразу за арабскую, переводят ее сло­вами: пришествие угнетения, и придавая ей смысл осо­бой эры, выводят из числового значения букв год 623. По моему мнению, подобное объяснение едва ли может быть верно... Не следует ли, не вдаваясь ни в какие га­дательные предположения, читать просто ДЖИАТ ДЖУP(СЕМЬСОТ). Что касается до буквы «р», употребленной вместо «з» в слове ДЖУР, то это можно объяснить отчасти ясностью (как и в слове СКР -ВОСЕМЬ) смысла и без точки, отчасти употреблением чувашских числительных слов в эпитафиях этого времени. Примеры употребления чувашских числительных слов находим в эпитафии, приведённой г.Березиным на стр. 133 и 134-й его статьи: «Булгар на Волге», где встречается слово ..., чувашское туатта (четыре), и на стр. 129-й, ... (24-й день был*), и в моём камне 3-м: в словах ... (пять), по чувашски пиликъ; ..., (восемь), по чувашски сакхиръ.»

Таким образом, X. Фаизханов так просто и ясно объяснил то, что не могли сделать ученые-лингвисты всего мира в 19 веке. Его открытие позволило правильно установить датировку памятников и дало возможность начать исследования языка надписей.

Статья «Три надгробных булгарских надписи» фактически положила начало исследованию всей эпиграфики волжских болгар. Именно Фаизханов в итоге разработал метод расшифровки т.н. булгарских эпитафий. второго стиля, читаемых через чувашский язык.  К сведению, волжско-болгарские каменные надписи 13-15 веков читаемых посредством чувашского языка составляют 90 процентов из всего имеющего «арсенала». В количестве около 1800 штук. Это т.н. надписи 2-го стиля.  Через татарский читаются всего 10 процентов надписей, т.н. 1-го стиля, в количестве 180 штук.

Интересен факт, что т.н. нисбы с указанием местности, например «ал-Булгари» или «ас-Сувари» встречаются только на эпитафиях 1-го стиля. Что характеризует о проникновении в Волжскую Болгарию татаро-кыпчакского языка. На своих памятниках волжские болгары при использовании родного булгарского языка, нисбы не указывали.

На статью Фаизханова ревностно отреагировал другой ученый – востоковед Ильминский Н.И., идеолог «просветительства» чувашей, поддерживавший теорию булгаро-чувашской этноязыковой преемственности. Тюрколог и арабист Ильминский, работавший над расшифровкой тех же каменных надписей, не успел опередить Фаизханова. Дело действительно великое, по чтению волжскоболгарских эпитафий. Проигравший Н. И. Ильминский откликнулся статьей на открытие Фаизханова, пытаясь несколько умалить его значение:

«Статья Хусейна Фейз-Ханова интересна открытием следов чувашского языка в древних магометанских надгробиях. Впрочем, почтенный мулла высказал эту идею не специально, а мимоходом, в объяснении знаменитого выражения “ДЖИАТ ДЖУР”(ҪИАТ ҪӖР- СЕМЬСОТ), а потому нерешительно и не полно.»

В своем послании «Рисала» («Трактат») Фаизханов про чувашей писал:

«А вот чувашский язык очень далек от нашего, но, несмотря на это, чуваши считают нас родственным народом по сравнению с русскими. Если бы государь нам разрешил призывать чувашей к исламу(отатариванию), то мы затратили бы всего четверть тех усилий, которые тратят русские для христианизации чувашей. И они давно стали бы истинными мусульманами(татарами)… Причиной этого также является то, что между русским и чувашским языками нет ничего общего, чуваши считают русских чужими и не хотят следовать за ними.» 

Конечно слова своего просветителя «о затрачивании при исламизации чувашей всего четверти тех усилий которые тратят русские для их христианизации», татарские миссионеры восприняли как руководство к действию. И вскоре начали активно работать в целях исламизации(татаризации) чувашей. Миссионеры в основном со знанием чувашского языка, очень часто появлялись с определенной целью среди чувашей. (Об этом уже подробно в статье про священника-попа Багина и его "донесениях" в связи с трудностями христианизации чувашей). 

Результаты татаризации не заставили долго ждать. Если во времена Казанского ханства в Поволжье татары были лишь в Казани, как правящая и весьма малочисленная верхушка, то в начале 18 века их уже за 100 тысяч.

Исследователи писали:- «На этой территории(Казанского ханства) обитали оседло-земледельческие народности — черемисы (марийцы), мордва, удмурты, большинство чувашей-язычников правой или Горной стороны Волги.» О которых указывал не кто иной, а политик, писатель, переводчик и приближенный Ивана Грозного, Андрей Курбский:- «Наконец, по обеим сторонам Волги и в Прикамье жили чуваши-мусульмане, наследники Волжской Болгарии. Но татар среди населения Казанского ханства нет.»

Из статьи М.П.Петрова-Тинехпи(1926г.): - «Как быстро шло отатаривание чуваш, видно из следующего, на основании многих документов 16-19 вв. мы находим следы существования чуваш в таких местах, где их в настоящее время вовсе нет, но есть татары. Так, чуваши жили в самой Казани, как её постоянные жители, в количестве 150 дворов, за Булаком; г. Арск и Арская земля сплошь была населена чувашами; Лаишевский уезд по обоим берегам Камы занят был ими; к западу от реки Свияги не было татар вовсе, а были чуваши. По свидетельству Стрежневского В.И. в “Выписи из отделённых книг сотника алатырских казаков 155 (1647) упоминаются обширные поместья чувашских мурз в нынешнем Сергачском уезде; видно из ведомости составленной Васильским исправником Станиславским ещё в 1802 г. в которой прямо сказано “они же сами из чуваш”. Далее чуваши в 16 веке жили в Слободском уезде, по реке Чепце, в Елабужском уезде, в Сарапульском уезде и т.д. Во всех указанных местах в настоящее время чуваш нет: они отатарились. Для дополнения картины, позволим себе привести статистические данные по бывшей Казанской губернии:

А) в 1826 г. в Казанской губернии было:

Чуваш всего…………..371758 ч.

Татар…………………..136470 ч.

Чуваш более на 235288

 

Б) В 1897 г. по переписи было в Казанской губернии:

Чуваш………………….513044 ч.

Татар…………………...744267 ч.

Татар более на 231223 ч.

Быстрый и чрезмерный численный рост татарского населения бывшего в 1876 г. почти в два раза меньше чуваш, а в 1897 г. превышавшего их чуть не в 2 раза, объясняется именно поглощением чувашского населения. Старое Никитино и Новое Никитино, Солдакеево, Обрыскино, Новое Узеево, Среднее Челны, Тугаево, Сунчелеево и Большие Савруши Чистопольского уезда, Белая Воложка и Утеево в Тетюшском уезде, чувашский Брод в Спасском уезде и прочее и прочее.»

Думаем что сказанного достаточно, чтобы убедиться в том, что значительную часть татарского населения Среднего Поволжья в настоящее время составляют отатарившиеся чуваши. Новейшими же исследованиями точно установлено, что в бытовой жизни казанских татар до настоящих дней удержались обычаи и верования, вполне совпадающие с чувашскими.

Справка: Хусаин Фаизханов – татарский общественный деятель 19 в., педагог, историк, востоковед-тюрколог, археограф, каллиграф. Сыграл значительную роль в развитии духовной культуры татарского общества 2-й половины XIX века. Родился в 1823 году в семье крестьянина, в деревне Сабачай (Собачий Остров), Курмышского уезда, Симбирской губернии (ныне село Красная Горка Пильнинского(граничит с Чувашией) района Нижегородской области. Почти всю свою жизнь по официальному статусу Фаизханов принадлежал к ведомству Алатырской удельной конторы Симбирской губернии, числясь государственным крестьянином, также как и все остальные жители Сабачая, — и лишь в 1861 году был переведен на службу по учебному ведомству. В 1850—1854 годах Фаизханов был учеником видного татарского улема Шигабутдина Марджани, который в 1848 году вернулся из Средней Азии. С его помощью Фаизханов установил контакты с преподавателями и учеными Казанского университета: А. К. Казембеком (Казем-беком), И. Н. Березиным и др. В связи с предстоявшим переездом Восточного разряда Казанского университета в Петербург, Фаизханов в 1854 году уезжает из Казани. 2 ноября 1855 года попечитель Петербургского учебного округа М. Н. Мусин-Пушкин ходатайствует перед министром просвещения относительно принятия Фаизханова на работу. 24 ноября 1857 года министр просвещения дает разрешение Х. Фаизханову на преподавание тюрко-татарских и арабского языков на факультете восточных языков Петербургского университета. Только спустя 5 лет, в 1862 году указом Сената Фаизханов был утвержден в должности лектора факультета восточных языков.